Новости – Общество
Общество
Последняя война Российской империи
Репродукция Фотохроники ТАСС, ИТАР-ТАСС.
«Русская планета» и Государственный архив Оренбургской области — о том, как Оренбургская губерния переживала Первую мировую
22 августа, 2014 20:25
27 мин
Накануне
Почти через месяц после убийства в Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда, 15 июля, в «Оренбургской газете» публикуется телеграмма генерал-майора Бабича, адресованная начальнику губернского жандармского управления, в которой перечислялись требования, немедленные к исполнению, связанных с введением в действие «Положения о подготовительном к войне периоде».
На начальников всех ведомств и управлений всех уровней была возложена обязанность по наведению порядка и спокойствия на вверенных им территориях и объектах. Приказано было задерживать любого, на кого падало подозрение в шпионаже. Такие лица подлежали высылке. Сообщалось о необходимости военизированной охраны районов.
В том же номере «Оренбургской газеты» было опубликовано срочное сообщение министра внутренних дел Маклакова. Оренбургская губерния получила приказ — готовиться к войне.
В кратчайшие сроки необходимо было оборудовать сборные пункты при управлении воинских начальников, ввести режим паспортного контроля, выдать всем военнообязанным свидетельства на право перехода государственной границы. Все чины — полицейские и гражданские — переходят в непосредственное подчинение командующим войсками в округах и командующим морскими силами.
Полиции поручена охрана всех казенных учреждений гражданского ведомства. Вышестоящее руководство приказывало местному привести в порядок все дороги, мосты и переправы. Введен усиленный надзор за гражданским населением с целью недопущения беспорядков, забастовок и волнений, в том числе покушений на целость заводов, «выдающих предметы военного снабжения».
Местное правительство должно было подготовить распоряжение о передаче аэропланов и дирижаблей, со всеми прилагающимися к ним деталями и принадлежностями, штабу приграничного округа и командованию морскими силами. В то же время частные воздухоплавательные организации, согласно их уставам, обязаны были данное имущество передать в распоряжении военных ведомств, при начале военных действий.
– В Оренбурге, так же, как и по всей России, царило тревожное ожидание, — говорит ведущий архивист отдела информации и публикации документов областного архива Екатерина Косцова. — Вот что пишет газета: «В середине дня 17 июля город стал заметно оживляться. Распространился слух, что объявлена мобилизация. Около 7 часов вечера появилось официальное объявление. До поздней ночи в городе царило оживление и приподнятое настроение. На углах собирались кучки народа. Везде толкуют, комментируют. Экстренные телеграммы местных газет берутся на расхват. В виду распоряжения о закрытии на время мобилизации всех винных лавок и пивных, в городе не видно пьяных. Не смотря на сорока градусный жар, на улицах с утра движение и оживление».
17 июля все оренбургские офицеры, за исключением больных, были отозваны из отпусков и получили приказ прибыть на место своей службы. 19 июля «Оренбургская газета пишет о бомбежке Белграда, прошедшей в ночь на 16 июля. 21 июля, вместо привычной подборки объявлений, на первой полосе «ОГ» вышло сообщение: «Германия объявила войну России. Петербург. «Военный вестник». 19 июля 1914 год. Германский посол передал министру иностранных дел от имени своего правительства объявление войны России».
Еще перед публикацией объявления о войне, 19 июля, «в 2 часа дня причетом Донецкого поселка был совершен напутственный молебен для казаков, назначенных для сформирования 7-го Оренбургского казачьего полка. Вся церковная площадь была полна народа. После молебна старым местным учителем была произнесена отправляемым казакам речь. Он призывал их крепко и стойко защищать Государя и родную землю, делиться между собой всем необходимым, не оставлять в опасности товарищей», сообщается в «Оренбургской газете».
На пятые сутки после объявления Германией войны России оренбургский губернатор, переименованный на время войны в главноначальствующего, Николай Сухомлинов подписал постановление, запрещающее продажу спиртных напитков на территории губернии на время, пока идет мобилизация.
– Это постановление благоприятным образом сказалось на жизни населения губернии: на улицах стало спокойно, преступность сократилась до минимума, — говорит Екатерина Косцова.
«Оренбургская газета» от 27 июля 1914 года: «Три дня мы наблюдаем картину совершенно исключительного, в смысле сознательности, отношения народных масс к событиям. Три дня длится мобилизация, и нет такого дома, которого та не коснулась бы непосредственно. Многие тысячи людей выхвачены внезапно из круга обычной деятельности и представлены воле неизвестного грозного будущего, тысячи семей лишились уверенности в завтрашнем дне. И, тем не менее, какой бодрости, какого трезвого, в буквальном и переносном смысле, отношения мы были свидетелями эти дни. Сопровождаемые по улицам, ожидающие у сборных пунктов, запасные держатся сосредоточено, молчаливо, но без малейшей тени угнетения».
В Оренбургском уезде было открыто 8 призывных участков. За первую неделю мобилизации добровольцами на фронт пожелали отправиться около 500 человек. Всего в 1914 году в Оренбуржье было проведено три мобилизации: в сентябре, ноябре и декабре. Более 37 тысяч жителей Оренбургской губернии отправились в войска Российской империи. А при учете казачества — порядка 100 тысяч. За все годы последней для Российской империи войны было мобилизовано более 220 тысяч оренбуржцев.
22 июля управляющий губернией, замещавший Сухомлинова, вице-губернатор барон Дмитрий Тизенгаузен на заседании городской думы указал на «громадную государственную роль земских и городских учреждений в деле призрения семейств призванных на службу нижних чинов». Рассмотрев предложение вице-губернатора, гласные приняли решение о выдаче содержания семействам служащих по городскому общественному управлению, призванных на военную службу.
– Семьям призванных на войну в сельской местности пришлось особенно трудно, — говорит Екатерина Косцова. — Оставшись без работников мужского пола, они не могли самостоятельно справиться с сельскохозяйственными работами. Для оказания помощи селянам в губернии предпринимались попытки организации дружин из учащихся, проводились акции «Долой каникулы» с призывом отдать свой летний отдых обороне страны. Помощь в уборке хлеба семьям мобилизованных оказывали односельчане.
Из-за роста цен с началом военных действий по инициативе Городской думы было введено их государственное регулирование для предотвращения полного обнищания населения. Дума установила максимальные тарифы на продовольствие и предметы первой необходимости. «Комиссией были выработаны следующие цены: хлеб белый — 4 коп. за фунт (400 гр. Е.К.), ржаной — 2 ½ коп, французский — 5 коп.; цена на муку — 25 коп. за мешок, наивысшая цена на мясо — 16 коп. фунт, цена на сахар повышалась до 15-16 копеек за фунт», — сообщает «Оренбургская газета».
В архивных документах сохранился доклад гласного Оренбургской городской думы Н.А. Иванова «Современная дороговизна и борьба с нею», представленный автором на съезде по борьбе с дороговизной, проходившем в городе Самаре. По словам работников архива, в данном документе описаны причины «вздорожания жизни в городе» и способы борьбы с дороговизной.
– Среди них назывались следующие: для нормирования цен на предметы первой необходимости предлагалось иметь одну городскую лавку с арендованной мельницей, чтобы «ознакомившись через них со всей процедурой превращения хлеба-зерна в муку, узнать действительную себестоимость, только таким способом, возможно, установить правильную таксу». Еще одной необходимой мерой называлось образование статистического бюро, на обязанности которого было бы следить за «наличностью запасов всех предметов первой необходимости».
К началу 1916 года в Оренбурге из продажи исчезли соль, сахар, мыло, табак и бумага. Возникла острая нехватка хлеба и мяса. Газета «Оренбургское слово» сообщала 15 января 1916 года: «Если цены на продукты возросли за год в 4 раза, то заработная плата осталась на прежнем уровне, то есть в среднем, один рубль в день».
Оренбургские власти вынуждены были ввести наказания за необоснованное повышение цен. За продажу сахара по цене выше определенной комиссией и повышение цены на квартиру, занимаемую семейством лица, призванного по мобилизации, «подвергнуть аресту на 2 недели и штрафу по 30 рублей».
Из-за нехватки продовольствия в городе стали возникать стихийные выступления жителей. 2 мая «толпа солдаток стояла у губернского подъезда, требуя выхода губернатора. Исполняющий должность Главноначальствующего Л.А. Пушкин вышел к толпе, делегатки начали жаловаться, что город лишил их на летнее время дополнительного пайка, что им жить нечем — сообщала газета «Оренбургское слово» от 4 мая 1916 года. — Пушкин успокоил солдаток, объяснив, что город не имеет средств, как только благотворительные средства накопятся, дополнительные пайки будут выдаваться. Казенный же паек будет выдан 3 мая. Солдатки ушли, но часть их пошла к мучному магазину Брагина, в котором начали самовольно брать муку и уносить. Далее они бросились к другим мучным лавкам, которые при их приближении закрылись. После 12 часов дня начался погром магазинов. Прибывшие казаки пытались сдерживать толпу, но безуспешно. Ни к холодному оружию, ни к нагайкам казаки не прибегали. Вечером власти были вынуждены приказать применять оружие. Толпу сумели разогнать только к вечеру. К счастью, несмотря на то, что, в конце концов, войска принуждены были стрелять боевыми патронами, убитых нет. Вчера (3 мая — Е.К.) Главноначальствующий объявил о воспрещении выхода из квартир после 9 часов вечера. Войска расположились в центре города и усиленными патрулями препятствуют скоплению нарда».
1 июля в Оренбурге вводится карточная система на получение сахара, отрубей, муки и дров. Для этой цели город был разбит на пять участковых продовольственных комиссий. Норму сахара на человека определили по 3 фунта, дров — по ½ погонной сажени на печку.
– Недостаток военного имущества в действующей армии, обнаружившийся в начале войны, заставил правительство России пойти на мероприятия по непосредственному отчуждению (реквизии) для военных надобностей предметов, вещей и материалов, — говорит Екатерина Косцова.
В Оренбурге и других пяти уездных центрах губернии была создана реквизиционная комиссия. Отчуждению на нужды армии подлежали сапоги, валенки, полушубки, овчины, башлыки, фуфайки, сукно шинельное и мундирное, кованые подковы, мыло, нафталин, карболовая кислота, охотничьи ружья, гильзы, кирпичи, алюминий и другое имущество.
– За отчужденное имущество надлежало «уплатить деньги из кредита, имеющего быть переведенным в распоряжение комиссии», — пояснила Екатерина Косцова. — В 1914-1915 годах только в Оренбурге и уезде было реквизировано вещей на сумму 497813 рублей.
Несмотря на то, что Оренбуржье являлось в основном аграрным краем, в губернии предпринимались меры по усилению и развитию промышленности. Из сообщения городского головы В.Н. Ладыгина председателю особого совещания, образованного для усиления нужд армии главнейшими видами довольствия, В.А. Сухомлинову о наличии в городе Оренбурге предприятий, изготавливающих предметы снабжения армии: «В Оренбурге имеются два механических завода, … оба этих завода могут делать литья чугунного или медного 400 пудов в неделю. Токарных станков у них имеется 10 штук, кроме того имеются станки сверлильные и строгальные, … в городе имеются колесные мастера, которых можно сорганизовать. Во всех кузницах можно изготовлять подковы. Чтобы сказать, что и сколько наш город может делать для снабжения действующей армии, нам необходимо иметь подробные чертежи и образцы. Мы приложим все усилия, чтобы наши изготовления были дешевы, но все же я прошу прислать расценки на все предметы поштучно».
Начальник Ташкентской железной дороги М.Е. Шифрин писал председателю Оренбургского комитета по снабжению армии: «Предлагаю Вам изготовлять в моей мастерской ручные гранаты для армии. Срок изготовления такой: первые две недели по 50 шт. в день, а потом по 75 шт. в день. Работу начну через три дня по получению заказа».
Заготовка скота проводилась добровольно, к насильственным реквизиям прибегали в минимальных размерах. С октября 1914 года по март 1915 года было закуплено 110902 головы скота. Цены на скот в Оренбургской губернии к лету 1916 года возросли по сравнению с довоенными почти в 2 раза.
Оренбуржцы оказывали помощь армии. В январе 1915 года оренбургские извозчики с разрешения Главноначальствующего, решили всю дневную выручку за 28 января употребить на покупку необходимых для солдат вещей и отослать их на позиции для пехотных полков, выступивших из города Оренбурга. «Извозчики отказываются от своего дневного заработка в доходнейший для них день, когда начинается масленичное катание», — сообщали местные газеты. 3 февраля объявлены итоги сбора — 1833 рубля с копейками.
В стороне не остались и артисты. В начале марта 1916 года в прямом вагоне Москва – Оренбург ехавшие в числе прочих пассажиров артисты гастролировавшей в Оренбурге труппы «г-жа Палецкая и скрипач Кравец, по просьбе публики, устроили импровизированный концерт, сбор с которого решено было отдать на пасхальные подарки воинам».
Согласно архивным документам, первый эшелон с 400 ранеными прибыл в Оренбург утром 14 сентября 1914 года. Из газетных публикаций видно, что первую партию оренбуржцы встретили тепло и радушно: «На вокзале задолго до прихода поезда местные дамы приготовили раненым чай, закуски и папиросы. Порядок был образцовый. По прибытию всех раненых накормили, напоили чаем, одарили фруктами, цветами и на автомобилях и извозчиках увезли с вокзала в лазареты. Поезд с ранеными был встречен двумя оркестрами музыки. На вокзале были все начальствующие лица во главе с господином Главноначальствующим. Из числа раненых только один оказался оренбуржцем».
– Оренбургский военный лазарет был переименован в военный госпиталь 1 класса. Телеграммой от 23 августа 1914 года главный комитет Всероссийский земский союз помощи раненным воинам уведомлял Губернский комитет, что западные губернии и Москва переполнены ранеными и просил увеличить количество лазаретов в губернии. После этого один за другим стали открываться новые лазареты, оборудованные на средства частных лиц и общественных организаций. На выставке представлен список госпиталей и лазаретов для раненых воинов, открытых в г. Оренбурге, в котором указано «на чьи средства оборудован лазарет и на какие средства содержится». Например, лазареты содержали на средства служащих 2-го и Неплюевского кадетских корпусов, реального училища и Оренбургских гимназий, на пожертвования церквей и духовенства, на средства еврейского, польского обществ, на пожертвованные деньги мусульман Оренбурга. Частные лазареты были открыты на средства А.В. Юрова, В. и Н. Пименовых, С.Г. Тимен, В.Н. Николаева, торговых домов Брагина и Серякова.
К концу лета 1915 года в Оренбурге располагалось уже 43 госпиталя, а всего в губернии — 71.
С западных регионов России в оренбургскую губернию стекалось множество беженцев. К 12 октября в Оренбурге находилось 61988 беженцев, всего в Оренбургском уезде их число составило 11813 человек.
– Около 30% прибывших оставались в городах, 70% селились в уездах. Наибольшее количество было в Челябинском и Оренбургском уездах. По данным на февраль 1917 года, Оренбургская губерния приняла около 80 000 беженцев из Гродненской, Холмской, Волынской губерний, Галиции, — говорит Екатерина Косцова.
Исполняющий должность губернатора Л.А. Пушкин и епископ Кустанайский Серафим взывали к жителям о помощи прибывающим беженцам: «Направляющиеся к нам беженцы крайне нуждаются в самом необходимом, а главное в теплом приюте, потому что они разорены и должны терпеть голод и холод, если мы не придем им на помощь. Поэтому мы обращаемся к населению Оренбургской губернии с горячей просьбой проявить к несчастным разорившимся людям всю свою любовь, помня, что они такие же русские подданные, что отцы, мужья и дети многих из них так же, как и ваши проливают свою кровь за общее всем нам дело — благо России».
И население помогало. Предоставляли хлеб, дрова, одежду, жилье и даже помогали деньгами.
Эвакуируясь из западных территорий, семьи распадались, многие теряли своих близких. Так, 6 октября 1915 года в редакцию «Оренбургской газеты» с просьбой о помощи обратился беженец Гродненской губернии Осип Земчиков, «который просил через посредство печати указать, если возможно, где находится его жена, дочери и сын. Если адрес данных лиц кому-либо известен, то его просят сообщить в нашу редакцию».
Уже с первых дней войны в России вышло распоряжение министра внутренних дел о признании всех «иностранцев воюющих стран в возрасте от 18 до 40 лет, находящихся в России, военнопленными и об их аресте». Австрийцы и немцы, высланные из Самары и Риги, переправлялись в Оренбург.
– 25 августа 1914 года в Оренбурге находилось уже 7000 военнопленных, а к началу 1915 года Оренбургская губерния стала одним из крупнейших регионов по их концентрации.
Для этих военнопленных существовал ряд правил поведения. Из обязательного постановления Оренбургского губернатора о порядке поведения военнопленных на территории Оренбургской губернии: «Воспрещается всем военнопленным собираться на улицах и площадях группами более 3 человек, посещать клубы, рестораны, кофейни, театры, кинематографы и другие увеселительные места, выходить из квартиры после 6 часов вечера, разговаривать в публичных местах на немецком языке».
Об условиях содержания военнопленных в Оренбуржье в архивных документах сообщается в рапорте вице-губернатора Оренбургской губернии Л.А. Пушкина губернатору Н.А. Сухомлинову. Меновой двор, находящийся в 5 верстах от губернской столицы, состоял из двух кварталов. «Помещения без окон и дверей, не приспособлены к зимнему времени, в которых однако, за неимением других, помещены не только солдаты но даже один офицер. Все военнопленные спят на земле, на соломе; не имеют не только второй или верхней одежды и обуви, — но даже и запасного белья. Все они ранены, но в большинстве способные к физическому труду. В настоящее время уже оборудовано здание, на восемьсот человек, с одним выходом. В этом здании имеются нары в три ряда. Высота здания обеспечивает достаток воздуха, а четыре громадных печи достаточно нагреют воздух даже и в сильные морозы. Рядом с зданием кухня. Во время моего обхода варили ужин с мясом, вполне хороший, все пленные выражали довольство пищей и хлебом. Пленные получают горячую пищу с мясом два раза в день», — сообщал вице-губернатор.
Военнопленные участвовали в работах, не связанных с сельским хозяйством: в строительстве, в городском благоустройстве, работали на частных лиц, на рудниках и соляных промыслах.
Однако труд пленных оказался непродуктивным. Их количество было в 10 раз меньше мобилизованных и многие из ссыльных представляли интеллигенцию: музыканты, провизоры, служащие банков, техники, профессора. Они не могли заменить ушедших на фронт казаков и работников села.
Почти в каждом номере местная пресса публиковала послания с передовой о ходе сражений.
Из писем оренбургских казаков на родину:
«Пока Господь Бог меня хранит. Из дома еще не получал не одного письма. Куда идут письма, не знаю. Но теперь напали на след, и, должно быть, скоро получим целую кипу писем. Вот тогда засяду где-нибудь на берегу Вислы и буду почитывать. А кругом так и раздается: трах, трах, бум… То тяжелая немецкая артиллерия стреляет! На днях одна такая штука ахнула около нашей сотни и такого шума наделала, — беда! Слава Богу, — ничего, одного лишь моего денщика контузило осколком».
«На днях в час ночи я, со своим разъездом, налетел на германские окопы. Немцы подпустили нас на 10-15 шагов, после чего открыли адский огонь. Две лошади были убиты, и три казака упали сильно ранеными. Мы казаков подобрали и, отстреливаясь, отошли назад. За эту разведку пять казаков получили Георгиевские кресты».
Военный врач Приссман сообщал о бомбардировке Белостока: «Первые аэропланы появились над городом часов в 9 утра, когда уличное движение было в полном разгаре. Взрывы следовали один за другим, неся смерть и разрушение на своем пути. Пострадавшие — в большинстве случаев дети школьного возраста. Убито 20 малюток, раненых гораздо больше. Характерным является то обстоятельство, что все снаряды, брошенные в город, не преследовали цели: разрушения построек военного ведомства. Неприятельские летчики желали исключительно навести панику на мирное население».
2 июня 1915 года «Оренбургская газета» опубликовала телеграфное сообщение о жестокости и насилии, которым подвергаются наши пленные в Австрии и Германии. «При захвате в плен отбирают не только деньги и все более или менее ценное, но даже хлеб, платье, сапоги, белье. Выбравшиеся из плена были свидетелями, как на глазах их были убиты пленные, не желавшие добровольно отдавать принадлежавшее им имущество. Были случаи, когда пленные тотчас по взятии в плен были на месте расстреляны без всякой видимой к тому причине. Так погибло восемь оренбургских казаков, расстрелянных немцами у города Брезины», — сообщала пресса.
Солдаты благодарили тыл за поддержку. «8 января 1916 г. 9 рота 191 пехотного Ларго-Кагульского полка сердечно благодарит всех принимающих участие в организации сбора подарков для родных Оренбургу солдат в окопах. Если-бы кто ни будь из Вас посмотрел на солдата в окопах получающего Ваш подарок, то Вы несколько не пожалели бы потраченных Вами сил и средств на эти подарки. Все присланное в подарок: пара белья, перчатки, чай и сахар, и кисет с табаком как нельзя более подходит в данное время для каждого солдата. Пока мы еще стоим в окопах и ждем чего-то, но каждый из нас чувствует, что недалек тот час, когда русский мужик должен будет приложить всю свою могучую силушку, пред которой ничто в мире не устоит. Искренно благодарный Подпрапорщик В. Князев».
3 марта 1917 года газеты опубликовали срочное сообщение о смене власти. «Свершилось событие огромной, исключительной важности! На смену старой власти прогнившей до корня и в процессе собственного тления готовившейся погубить Россию, создалась новая власть из народных избранников. Граждане! Объединимся для завоевания лучшего будущего, отбросим до окончания войны все внутренние, партийные и личные счеты. За работу! За будничную, усиленную работу на благо народа! Для проявления восторга время впереди», — сообщили газетчики.
Далее последовали телеграммы от Главнокомандующего армиями юго-западного фронта Брусилова и Главнокомандующего армиями северного фронта Рузского с обращением о переходе к новому режиму армии. 6 марта 1917 года, с 7 часов вечера до 12:30 часов ночи в цирке прошел митинг солдат и офицеров гарнизона в количестве около 5000 человек. Митингующие вынесли постановление об аресте начальника гарнизона генерала Погорецкого. В 3 часа ночи Погорецкого арестовали. Был арестован и начальник губернского жандармского правления.
Тем временем с фронта поступали печальные известия о серьезном поражении, нанесенном нашим войскам в районе Ковеля на фронте генерала Леша. «Застигнув наши войска врасплох, противник нанес им сильный урон, который достигает потери только людьми 20-25 тысяч, не считая потери материальной части. Такой неожиданный крупный успех противника можно отнести, по мнению наших венных авторитетов, только к колебанию дисциплины», — сообщала газета «Известия Оренбургского губернского Комитета общественной безопасности» от 1 апреля 1917 года.
В июле 1917 года в свет вышел независимый печатный внепартийно-республиканский орган свободного казачества «Оренбургский казачий вестник». В этом издании в августе 1917 года было опубликовано сообщение атамана Оренбургского казачьего войска Александра Дутова о прошедшем в ночь на 21 июля в Петрограде собрании членов Временного правительства: «Жутко было. 189 миллионов Государства Российского спало мирным сном, а здесь в туманном Петрограде 120 человек решали судьбу России. Только в 5 часов утра решимостью «кадет» передать всю власть А.Ф. Керенскому без всяких оговорок и поручить ему составление кабинета, было достигнуто. Трагизм положения усиливался еще тем, что тут же лежала телеграмма нашего народного героя — вождя Корнилова с его пунктами условий, на которых он может принять пост Верховного Главнокомандующего. И ответа никто дать не мог, ибо не было в тот момент в России власти. А армии бегут, разваливаются, фронт гнется, а вождя нет!»
А осенью в Оренбург продолжали прибывать раненые с фронта и письма о помощи от воюющих солдат. Вот одно из таких писем: «Наступила осень, которую нам как предыдущую придется провести среди болот на фронте. Хочется просить вас, казачки, вспомните о нас. Одели бы вы наши руки перчатками, а ноги суконными чулками! Этим вы поможете и нам, и нашей исстрадавшейся дорогой отчизне».
25 октября (7 ноября) 1917 года в Петрограде власть перешла в руки большевиков. В своем приказе войсковой атаман Дутов не признал власть большевиков, назвав ее захват «преступным и совершено недопустимым» и объявил о принятии всей полноты власти войсковым правительством и лично им самим: «В силу прекращения сообщения и связи с центральной Государственной властью и принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства, Войсковое Правительство, ради блага Родины и поддержания порядка, временно, впредь до восстановления власти Временного Правительства и телеграфной связи, с 20-ти часов 26-го октября приняло на себя всю полноту исполнительной Государственной власти в войске».
Оренбургская пресса призывала завершить войну победой, но в то же время публиковала материалы о развале российской армии. На страницах газеты «Южный Урал» вышла следующая публикация: «Умирающая армия. Непобедимая армия! Славная армия! Да здравствует армия! Кто не помнит этих официальных лозунгов, очень недавнего прошлого. Все сердца, все симпатии тянулись к ней к армии. Еще несколько месяцев назад сентиментальное отношение общества к солдату сменилось глубокой благодарностью ему за то, что он помог свергнуть самодержавие. Недолго, однако, длилось очарование гражданским подвигом солдата. Революционный солдат оказался мифом. Многомиллионное дезертирство с фронта в первые же дни революции, массовое переполнение госпиталей здоровыми солдатами в целях эвакуации в тыл, массовые насилия над офицерами, митингование, праздность, пьянство. Знавала армия и лучшие дни. Было время, когда и она внушала страх врагам и уважение союзникам. А теперь издеваются над ней те, кто пользуется ею, как орудием гражданской войны. Бедная, несчастная армия!»
12 декабря 1917 года местная пресса сообщила о начале переговоров о мире: «7 декабря в 3 часа дня, в Бресте открылось совещание делегатов России и центральных держав, на котором рассматривался план работ общеевропейской мирной конференции и выяснялись условия заключения мира».
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
